Изъятие детей из семьи о. Александра Орехова, Приморский край

от Орехова Александра Борисовича,

(иерей Александр)

Приморский край, село Хороль, ,

ул. Первомайская, д. 17.

Прошу Вас защитить права моей семьи

Постановлениями администрации Хорольского муниципального района Приморского края от 15 января и от 7 февраля 2007 года №№9 и 37 я был назначен опекуном над малолетними Паскарём С.Ю. и Мустаевым Е.В.

1 марта 2010 года распоряжением органа опеки №22-р я был отстранён от исполнения обязанностей опекуна над этими детьми. Так как дети наотрез отказались покидать дом, органы опеки спровоцировали суд.

10 марта 2010 года Хорольским районным судом было вынесено решение по гражданскому делу по иску территориального отдела опеки и попечительства департамента образования и науки Приморского края по Хорольскому муниципальному району в интересах несовершеннолетних Паскаря Сергея Юрьевича и Мустаева Евгения Владимировича об отобрании у меня несовершеннолетних, незаконно мною удерживаемых.

Согласно данному решению суда у меня отобрали мною опекаемых детей. Основанием для этого послужило вышеуказанного лживого распоряжение органа опеки от 1 марта 2010 года №22-р об отстранении меня от исполнения обязанностей опекуна. Это решение Хорольского районного суда от 10 марта 2010 года было отменено.

16 марта 2010 года мною было обжаловано в Хорольский районный суд данное распоряжение органа опеки №22-р, поскольку оно является незаконным и нарушающим мои права, как опекуна, права и законные интересы опекаемых мною детей. И суд признал незаконность данного распоряжения и потребовал вернуть мне детей.

Детей продолжали удерживать у себя в заложниках , всячески игнорируя данное решение суда и также решения последующих судов которые органы опеки сами же и провоцировали. Проиграв суды и продержав детей более двух месяцев у себя они вдруг вспоминают о существовании сестры у Сергея и отдают нарушая закон под опеку Сергея Суслиной которая опекала его сестру.

И тут разыгрывается душераздирающая история про то что я не даю воссоединится сестре с братом при этом совершенно никто не вспоминает про других сестер Сергея разбросанных по Приморью. Почему Суслина, достоверно зная, со дня принятия в свою семью сестер Паскарь, общаясь с ними, о том, что у них есть брат Сергей, который содержится в детском учреждении, в течение 4 лет не предпринимала попыток принять его в свою семью, чтобы он общался с родными сестрами? Почему такая избирательность?Почему ее заинтересовал именно Сергей, а не другие дети Паскарь, также разбросанные по Приморскому краю?

Объяснение здесь только одно — это позиция отдела опеки «где бы данный ребенок не находился, только бы не в семье Орехова, пускай ему даже там очень хорошо, но это не важно, главное букашке, подавшей голос в сфере, где они чувствуют себя хозяевами, показать ее место, не мытьем, так катаньем отобрать ребенка и никакие решения суда, указывающие на обратное, не указ». Этими людьми движет не любовь, а исключительно месть.

Заявления Сергея о том что он якобы желает жить с Сусленой написаны под давлением и обманом ,причем длительным ведь его в буквальном смысле несколько месяцев удерживали в заложниках игнорируя многочисленные решения суда. Ранее Сергей также писал заявления с желанием вернуться к нам ,также это подтверждали на первоначальных судах и представители органов опеки и также директор дет дома и другие свидетели, есть и видео запись где он ранее стремился вернутся в нашу семью.

И сейчас Сергей обретя надежду жить снами также отказывается покидать нашу семью. Если бы было наоборот, то мог бы и сбежать, как он неоднократно и множество, раз сбегал от горе «доброжелателей» возвращаясь к нам домой.

В общем, в итоге после многочисленных судов и кучи вылитой на меня грязи мне все же удалось вернуть отнятых у меня детей. Но лица действия, которых на судах многократно признавались незаконными, не могут простить мне, то что мне удалось пошатнуть их уверенность в своей само возведённой «святости и непогрешимости» продолжают устраивать с откровенным садизмом геноцид моей многодетной семьи . Видимо полагая, что моя семья это филиал дет дома или интерната они бесцеремонно лезут переделывать на свое усмотрение быт моей семьи.

Все это привело к тем событиям, которые опишу далее.

На меня было возбужденно уголовное дело, в котором говорится, что я с целью совершения насильственных действий нанёс наотмашь удар в нос пятнадцатилетней Паскарь Т.. При этом, она от удара отлетела в стенку и ударилась щекой. И от этого удара ей два дня было больно дотронуться до носа. Но, что удивительно, что никаких следов этого у дара не обнаружилось. И положенное медицинское освидетельствование не проводилось.

Это меня заставило изложить собственно то, что на самом деле происходило и написать жалобу в прокуратуру, где я пояснил ниже изложенное.

16 августа 2010 года следователем Хорольского межрайонного следственного отдела Следственного комитета при прокуратуре РФ по Приморскому краю Забияченко Д.А. было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по моему заявлению о привлечении к уголовной ответственности сотрудников отдела опеки и попечительства Хорольского района, и иных лиц, которые применили ко мне физическое насилие 29 июля 2010 года в одном из помещении данного отдела.

Вот обстоятельства применения ко мне насилия: 27 июля 2010 года мне позвонил пристав-исполнитель и сообщил, что 29 июля 2010 года в 14 час. 30 мин. в здании отдела опеки Хорольского района состоится передача мне работниками указанного отдела согласно решению районного суда от 9 апреля 2010 года ранее незаконно отобранного у меня опекаемого Сергея Паскаря.

В назначенное время я прибыл в кабинет работников отдела опеки, где уже находились работники отдела Проневич Л.В., Серебрякова В.В. и Тарасова М.А., опекаемый мною Сергей Паскарь, а также инспектор ПДН ОВД Рубан Н.В., незаконно назначенный опекуном Сергея Паскаря на время моего незаконного отстранения от опекунства Суслина и опекаемая ею Татьяна Паскарь – старшая сестра Сергея. Также в указанном помещении вошла ранее незнакомая мне женщина из числа опекунов, которая сразу же стала укорять меня за то, что я не хочу отдать Сергея Паскаря под опеку Суслиной, что я плохо справляюсь со своими обязанностями опекуна.

Далее, указанные выше работники отдела опеки вместо исполнения указаний суда о передачи мне ребенка стали требовать, чтобы я отказался от Сергея Паскаря в пользу Суслиной, а для этого подписал какие-то бумаги. В свою очередь я настаивал на том, чтобы решение суда было приведено в исполнение. Видя, что работники опеки не имеют не малейшего желания исполнять решение суда, я взял Сергея Паскаря за руку, после чего Проневич, Серебрякова, Тарасова, Рубан, Суслина и Татьяна Паскарь набросились на меня и начали хватать меня за одежду, вырывать у меня Сергея. Словесно вразумляя присутствующих, говоря, что данный ребенок находится под моей опекой и что работники опеки незаконно удерживают его у себя, тем самым игнорируя решения суда, я попытался вывести Сергея Паскаря из кабинета и когда я подошёл к входной двери, которую перед этим закрыла Серебрякова, и стал открывать её Проневич, Серебрякова, Тарасова, Рубан, Суслина и Татьяна Паскарь набросились на меня и совместно, каждый из них, стали наносить мне множественные удары руками по спине, голове, рукам, рвать на мне волосы. Когда мне удалось вырваться от нападавших и буквально вывалиться из кабинета, Серебрякова схватила меня за волосы рукой и вырвала клок волос. После этого я и Сергей выбежали из здания опеки и сели в мою машину, после чего Сергей с радостью обнял меня. Мой водитель был свидетелем последних моих попыток вырваться от туда и очевидцем моего потрепанного состояния. Насильственными действиями Проневич, Серебряковой, Тарасовой, Рубан, Суслиной и Татьяны Паскарь мне были причинены телесные повреждения, документально зафиксированные, я испытал физическую боль и моральное унижение.

Вывод следователя в постановлении о том, что сообщенные мною сведения о факте применения ко мне насилия со стороны вышеуказанных лиц не нашли своего подтверждения сделан исключительно на объяснениях как раз тех лиц, которые применили ко мне насилие. Было бы наивно полагать, что эти лица, помятуя об уголовной ответственности и практически стопроцентной гарантии потери для большинства из них занимаемых должностей, даже в случае признания вины и раскаяния, признались бы в содеянном.

Также и присутствующая при данном инциденте незнакомая мне женщина из числа опекунов явно предварительно была введена в курс дела работниками отдела опеки и её присутствие было обусловлено исключительно для оказания на меня психологического давления с целью моего отказа от опекунства над Сергеем Паскарём, оказания помощи работникам отдела опеки в их незаконном бездействии по исполнению вступившего в законную силу решения суда, что явствовало из её реплик в мой адрес, о которых я упоминал выше.

Кроме названных причин отрицания всеми лицами, присутствующими 29 июля 2010 года в отделе опеки при так называемой передачи мне Паскаря Сергея, факта применения ко мне насилия является их общая заинтересованность в прекращении моей опеки над указанным ребенком, что является безусловным основанием для негативного отношения ко мне и моего оговора в при менении насилия к Паскарь Татьяне.

Данный факт подверждается объективно и вынесением незаконного распоряжения Хорольским отделом опеки №22-р от 01 марта 2010 года об отстранении меня от опеки над Паскарём Сергеем, ничем необоснованным длительным неисполнением отделом опеки решения Хорольского районного суда от 9 апреля 2010 года, вступившим в законную силу с 26 мая 2010 года, о возвращении мне Сергея.

При этом ссылка Тарасовой в своих объяснениях на указание пристава об установлении срока передачи мне ребёнка до 30 июля 2010 года является несостоятельной, поскольку порядок исполнения решения суда, вынесенного по делу из публичных правоотношений, регламентирован ст. 258 ГПК РФ, которой установлен месячный срок со дня вступления решения в законную силу на его исполнение и который истек для органа опеки в конце июня 2010 года. Фактически же решение суда было исполнено с нарушением данной нормы спустя месяц и только благодаря моим действиям.

Тарасова и присутствующие с ней 29 июля 2010 года лица не имели намерения возвращать мне незаконно удерживаемого ими Паскаря Сергея, который по Закону должен находиться по месту жительства своего опекуна, что подтверждается и её объяснениями о том, что у Сергея Паскаря работники опеки 29 июля 2010 года допытывались хочет ли он ко мне вообще возвращаться. Все эти вопросы выяснялись судом, решением которого от 9 апреля 2010 года было определено, что Паскарь Сергей будет находиться под моей опекой по месту моего жительства, а противные этому действия отдела опеки были признаны незаконными, и единственной возложенной на них судом обязанностью было устранение допущенных его работниками нарушения закона и возвращение ребенка законному опекуну.

О таком нежелании исполнять решение суда и возвращать под мою опеку Сергея Паскаря свидетельствует и избрание отделом опеки места для передачи мне ребенка 29 июля 2010 года – служебный кабинет отдела опеки, хотя это логически ничем не объясняется, как только с целью оказать на меня психологическое воздействие и попытаться склонить вопреки решению суда к отказу от опекунства. По всем правилам Сергей Паскарь должен был быть возвращен органом опеки по месту жительства его опекуна. Там же можно было и оформить необходимые бумаги, если в этом была вообще хоть какая-то необходимость.

Нежелание работников отдела опеки исполнять решение суда и возвращать под мою опеку Сергея Паскаря подтверждает и состав приглашенных на передачу ребенка лиц, таких как незаконно назначенная опекуном Сергея гр-ка Суслина, родная старшая сестра Сергея, которая до моих судебных тяжб с опекой не вспоминала про своего младшего брата, не писала ему и не навещала его в течении последних четырёх лет. Эти лица стали фигурировать только после поражения отдела опеки в суде и использовались последней в этой ситуации в качестве орудия для неисполнения решения суда «отдать ребенка хоть кому-нибудь, только бы не оставлять у Орехова», также для оказания психологическое давление на меня и Паскаря Сергея, а в итоге и в качестве боевых единиц для применения физического насилия.

Кстати, на воспрепятствование работниками отдела опеки исполнению решения суда от 9 апреля 2010 года указал в своем частном постановлении от 14 июля 2010 года и Хорольский районный суд.

Суслиной в Хорольский районный суд подавалось исковое заявление об отобрании у меня Паскаря Сергея, от которого она в последствии, видимо осознав тщетность таких попыток, отказалась, и дело было прекращено.

Всё это указывает на наличие у всех этих лиц мотива для применения в отношении меня насилия, которое справоцировали мои законные действия по возвращению ребенка под мою опеку, имеющего целью воспрепятствовать этому.

Данную ситуацию мог прояснить единственный не заинтересованный очевидец этих событий Сергей Паскарь, но следователь не стал его допрашивать, также как и не дал оценку документам о наличие у меня телесных повреждений.

Наверное это не вписывалось в стройную систему показаний, отобранных у виновной стороны – «аналогичных объяснениям Тарасовой», о том что насилие ко мне с их стороны не применялось. То есть получается, что все эти чиновники просто смотрели на то, как я, ломая под крышей их организации их же планы на счёт Сергея Паскаря, ущемляя их самолюбие, идя на поводу у которого они привыкли разделять и властвовать в отношении подотчётных им опекунов и не исполнять даже решения судов, вступившие в законную силу, самовольно увожу ребенка, при этом, с их же слов, якобы избивая еще и сестру Паскаря, за которую никто даже не попытался заступиться.

Избиение со слов работников отдела опеки сестры Паскаря это отдельная история и сюжет для индийского кино, являющегося, как известно, слабостью женщин, которых 29 июля 2010 года в кабинете отдела опеки было большинство.

Наверное может быть это и могло бы хоть не много походить на правду, если бы только на моем месте был бы какой-нибудь рецедивист или уличный боец, а я все-таки на протяжении последних шести лет православный священник, а на протяжении всей сознательной жизни православный христианин, в силу чего для меня применение насилия не преемлимо. К тому же это ж каким надо быть полоумным, чтоб на глазах у брата бить сестру, просто монстр какой-то получается…

В итоге в постановлении следует жесткий вывод следователя о том, что я лгун, но он меня прощает за враньё, потому что я хоть и лжец, но врал на счет всех, а поэтому ни на кого. При этом в моих объяснениях в постановлении говорится о том, что Серебрякова напоследок вырвала мне клок волос. Наверное, это не насилие, просто она со мною, таким образом, попращалась, а я этого даже не понял.

То есть в данном случае имеется заявление потерпевшего лица о факте причинения ему побоев, имеются телесные повреждения, зафиксированные документально, имеется общий мотив у виновных лиц на применение насилия, наверное это повод для возбуждения уголовного дела, по какой статье УК РФ, не мне решать, я не юрист, я только сообщил фактически обстоятельства произошедшего.

И вот прокуратура отказала мне в возбуждении дела против этих дам. И скоро я узнал, что готовится обвинительный акт против меня, что я, якобы злонамеренно удалил по лицу девицу. Вот таким нехитрым способом с просто очевидным сговором с прокуратурой и милицией избитый хулиганами человек стал преступником. Мало того, что это профессионально безграмотное постановление и постановлением то назвать трудно (кстати, оно отменено судом как незаконное), в котором мне было отказано только на основании того, что эти женщины сказали, что они меня не били, и я все придумал, так ещё и жалоба направленная мной на это постановление, которая должна была быть рассмотрена по закону в трехдневный срок игнорируется более недели и похоже навсегда.… И сейчас старательно со злорадством шьют на меня дело, надеясь, сделав из меня уголовника вновь попытаться растащить семью.

Вновь повторюсь, что все суды (уже второй десяток) против нашей семьи нами были выиграны, но как видим, грядут новые. Это что бесплатное приложение к многодетности иметь юридическое образование?

Вместо того, чтобы полноценно заниматься детьми, семья в постоянном страхе, что нам подкинут очередную гадость, вынужден судиться уже на протяжении более полугода, при этом отдел опеки злоупотребляет своим правом на судебную защиту, представляя на рассмотрения суда те же самые доводы, которым уже давалась оценка судом, приводя в качестве доказательств документы, которые отменены, как незаконные, пытаясь ввести в заблуждение суд.

При этом в пределах района нет органа, который бы поставил отдел опеки на место, вывел бы его из состояния охотничьего азарта по отношению к моей семье, направил бы его деятельность в созидательное русло в соответствии с названием этой организации – оказание опеки и попечительства подотчётным лицам и семьям.

Прошу помочь семье, детям.

«_3_»октября 2010 года

Настоятель иерей Александр /Орехов А.Б./