Троих детей в Оренбуржье от любящих мамы и бабушки передали нелюбящим опекунам
Из слов адвоката: «Это абсолютная апатия к детским судьбам. Органам, которые должны действовать в интересах детей, плевать на них» (адвокат Сергей Бабинец).
О какой же истории в данном случае идет речь, с чего она началась?
В Оренбургской области, в 110 километрах от центра области, есть село Беляевка, где и жила Мария с семьей. Семья по нынешним меркам многодетная – в ней трое детей. Семья имела дом, купленный на материнский капитал. К сожалению, с отцом семейства не все было благополучно: на почве агрессивности он мог распускать руки – и в результате однажды это привело его за решетку.
Стремясь улучшить ситуацию и дать новое направление жизни, Мария решает переехать в другое село, Гамалеевку (в той же Оренбургской области), где жила к тому же ее мать. К этому времени у нее, кроме того, появляется другой мужчина. Одним словом, казалось, что жизнь начнется с чистого листа.
Хлопоты с продажей дома в Беляевке ни к чему не привели, поэтому, прибыв на новое место жительства, семья вынуждена была снять другое жилье. Это был старый деревянный дом.
Старший сын был первоклассником, еще две дочки Марии – шести и двух лет. Бывало, дети ночевали у бабушки, но в этом же нет криминала. Отчим работал на железной дороге в Оренбурге, поэтому не всегда бывал дома. Хотя брак и был гражданским, но, возможно, пара планировала официальное оформление отношений.
Проблемы начались с соседей, которые были пожилыми людьми. Конечно, в таком возрасте хочется покоя и тишины, и, видимо, они посчитали, что их новые соседи, вернее – дети, создают много шума. И сделали выводы, что, вероятно, гражданским супругам не до детей, что они не уделяют детям должного внимания. Это стало причиной того, что в органы опеки начали поступать жалобы от этих пожилых людей, вследствие чего семья попала под контроль. Усугубило ситуацию неожиданное ночное происшествие со случайным задымлением в доме (на печку случайно попали носки и начали тлеть). Мария проснулась от дыма и, еще не зная причин этого задымления, быстро увела детей к матери. Но происшествие спровоцировало дальнейшее развитие событий, которые произошли с невероятной скоростью.
На следующий же день на автобусе прибыли сотрудники ПДН, органов опеки и администрации. У сына только закончились уроки, и Марию попросили зайти в школу для объяснений; девочки были с ней. Но матери сказали, что дети будут ждать ее в автобусе. Тем временем в школе ее держали довольно долго, почему-то подносили пустые бланки, которые требовалось подписать. Когда Мария вышла, она не увидела автобуса. Вот так, с чудовищным обманом, от нее увезли детей в неизвестном направлении.
В течение нескольких дней Мария ждала объяснений от сотрудников органов опеки и ПДН. Не дождавшись, обратилась в прокуратуру. Лишь тогда что-то начало проясняться. Дети в течение десяти дней находились в инфекционном отделении, а затем (непонятно, на каких основаниях) были переданы в Сорочинск в приемную семью. Причем ранее в этой семье по вине родителей погибли два ребенка. Действительно, совершенно подозрительная ситуация. И возникает предположение: а может, здесь всё строится на деньгах? Ведь если возьмешь опеку над приемными детьми, то государство ежемесячно может выплачивать 20 тысяч на ребенка…
Тем более, как выяснилось позднее, за детьми Марии не было надлежащего ухода. Напротив, они были грязные и неухоженные, а сын даже разучился писать, так как никто с ним по учебе не занимался. Последующие анализы крови показали снижение у детей гемоглобина, а также выявили другие проблемы со здоровьем. Более того, они подвергались унижению: за то, что одна из девочек обозвала родную дочь опекунов, ей вымазали лицо человеческими экскрементами. Если они отказывались есть, то содержимое тарелок могло отправиться им на голову. Их били!
Мария ничего не знала о детях в течение трех месяцев. Лишь потом бабушке позволили с ними увидеться. Дети находились в серьезном стрессе, девочки молили забрать их домой. Вещи, игрушки, школьные принадлежности, которые им передавали, до них не доходили.
Мария обратилась в суд с последней надеждой. Кроме того, гражданские супруги ради того, чтобы вернуть детей, официально оформили свои отношения. И Мария устроилась на работу: ухаживать за одинокими престарелыми людьми.
Заседание в Сорочинском городском суде в апреле 2018 года продолжалось девять часов. Было заслушано много свидетелей с обеих сторон. К счастью, действия уполномоченных органов, которые забрали детей из семьи, были признаны незаконными.
Первое время от пережитого стресса дети плакали по ночам. Мария написала заявление в прокуратуру с требованием проверить семью опекунов и районные органы опеки и попечительства. Начальник последних Екатерина Роньжина на наши расспросы по поводу данной семьи отвечать отказалась. Как-либо связаться с семьей опекунов она не позволила.
Мария сказала, что сделает все, чтобы в эту семью больше никто не попал. И как объяснить действия полиции и органов опеки? Им статистика нужна? Или они реально заботятся о детях?
Адвокат Сергей БАБИНЕЦ:
Дети вернулись от опекунов как из концлагеря — запуганные, похудевшие. Только дома они от всего этого начали отходить. Я поражен беспределом, в который втянуты сразу несколько структур — от органов полиции до чиновников… Они нанесли детям сильную психологическую травму, забрав от родной матери и отдав в такую семью. Не понимаю, почему органы опеки прицепились именно к этой семье. Есть семьи, где дети живут гораздо хуже, где они действительно не нужны родителям. Видимо, эти ребятишки чем-то приглянулись — симпатичные, умненькие, аккуратные, воспитанные. Почему, в конце концов, их сразу передали в чужую семью, не предложив стать опекуном бабушке, которая характеризуется положительно?
Не понимаю, как с моральной точки зрения органы опеки могли отдать детей в семью, где двое собственных детей погибли отчасти по вине родителей. Получается, так называемые защитники детей преследуют совсем иные цели. Директор Гамалеевской школы тоже вела себя крайне бессовестно. На наших свидетелей, которые подтверждали, что Мария — хорошая мать, оказывалось психологическое давление, одна из сотрудниц учебного заведения из-за травли была вынуждена уволиться.